ВСЯ правда о собаке Баскервилей

Спасибо Александру из Новосиба за то, что открыл глаза на правду. А ведь и вправду, столько лет нас наяблоновали. Говорили, мол собак был бешаный, глаза светились... А на самом деле вон оно как все было...

Как над Гримпенской трясиной встал рассвет кроваво-алый,

Битва грянула внезапно с канонадой и пальбой,

Шерлок Холмс известный сыщик, он отряд привел немалый

И с собакой Баскервильской он ведет смертельный бой.

Свищут пули, кровь струится словно пиво в старом пабе,

И мешается с туманом синий дым пороховой,

От сраженья отсидеться никому нельзя при штабе

И, покусаны собакой, люди стонут (кто живой).

Благородным джентльменам в накрахмаленных манжетах

На кого-то надо срочно все грехи свои списать,

И приходится собаке в соответствии с сюжетом

Как убийце-людоеду лоб под пулю подставлять.

Дом хозяйский сторожила да с детишками играла,

И присниться не могло ей даже в самом страшном сне,

Что придет зондер-команда с недалекого вокзала

И придется этим утром оказаться на войне.

И в собаке добродушной, что не тронула и мухи

Генетическая память начинает оживать,

Волкодавов, бультерьеров – в ней проснулись предков духи,

Чтоб потомка на болоте в деле чести поддержать.

Если выросла с теленка, если зубы словно пики,

Значит, людям на собаку надо вешать всех собак?

Ладно, будет вам убийца, адский пес кроваво-дикий

И с болота вам живыми не уйти теперь никак.

Доктор Ватсон, вы наукам медицинским обучались

И собак ножом кромсая, хохотали как дитя,

А теперь за все их муки, чтоб вы больше не смеялись

Баскервильский страшный мститель вам отплатит не шутя!

Вы стреляли, доктор Ватсон, и со страху промахнулись

И уходит пуля в небо, там пугая диких птиц,

У собаки зубы-клинья, лишь на миг они сомкнулись,

Вы не долго, доктор Ватсон, проживете без яиц.

Вот в сраженье передышка, отступили джентльмены

Наложить себе повязки, револьверы зарядить,

И покуда есть минутка, расскажу вам непременно

Отчего собаке нужно в этой битве победить.

Если даст себя угробить, то писака небрезгливый

За гинеи золотые всё, конечно, переврет,

И останется собака в человечьей книге лживой

Как убийца кровожадный, ужас Гримпенских болот.

И еще осталось дело, основание для мести,

Из рассказа, что хозяин детям вечером читал

Про Муму (родню по маме) донеслись плохие вести

И рассказ тот очень страшный камнем на душу упал.

Там в России беспредельной, в беззаконной этой яме,

Где живет на страх собакам извращенец-славянин,

Он убил Муму-бедняжку, утопил родню по маме,

Из-за комплексов фрейдистских, среди варварских равнин.

На Гринпис надежды нету там где русские лютуют,

Всех «зеленых» злой Герасим зашибет в один момент,

И отправится собака, чтоб исполнить месть святую,

Через горы и проливы на проклятый континент.

И однажды темной ночью на проселочной дороге

Ты увидишь, злобный изверг, вдруг собаку пред собой,

И ответ держать придется и раздастся голос строгий

«Хау ду ю ду, Герасим! Выходи на смертный бой!»

Завершилась передышка, вновь сражение грохочет,

Что я знал о том поведал, ничего не скрыл от вас,

Чтоб читал любой ребенок, тот что правду знать захочет,

О собаке Баскервильской незатейливый рассказ.

Бывает, что все идет как по маслу, и только потом выясняется, что это был вазелин.